Расширил восприятие или сошёл с ума?
Два писательских дня слились в один. Уже не помню, когда и почему. Лишь держал в голове, что нужно писать не 45 минут, а час сорок. В итоге писательский забег шёл около двух часов и закончился в пять утра.
Решил не писать сразу отчёт, чтобы лечь спать на подъёме, а не замученным. Когда ложусь вдохновлённым, сон намного лучше. Даже если уснул в час, когда пора вставать.
Сегодня в рукописи затронул тему сумасшествия.
«Расширил восприятие или чокнулся?» — напрашивается вопрос, когда смотришь на человека, который рьяно и безапеляционно вещает про энергетические центры и божественные каналы.
«Почему у этого психа такая знакомая рожа? О, да это ж зеркало! И это я каждый раз тут говорю про энергетические каналы! Да ладно, я же писатель-визионер, творческая личность. Могу говорить о чём угодно на серьёзных щах.»
Разобраться в сумасшествии поможет новый герой романа. Встречайте!
Если вы внимательно следили за «Журналом писателя-визионера», то на иллюстрации к тридцать седьмому дню прочитали в блокноте имя персонажа, которого я ещё не представлял.
Его зовут Дарий. Молодой человек двадцати трёх лет. Три года назад сделал свой первый миллион на посредничестве в аренде складских помещений, с тех пор стремительными темпами развивает арендный бизнес. На Роберта Кийосаки не похож, хоть и связан с недвижимостью. Ищет смысл жизни и пробует разные пути саморазвития.
Дарий спросил старшего товарища, как понять, не сошёл ли человек с ума. Имя старшего товарища пока засекречено. Но мужчина опытный и мудрый. Не идеал для подражания, но хорош. Даже я к нему прислушиваюсь.
Диалог черновой: подачу сглажу при редактировании, суть оставлю:
[..]— Это не твои воспоминания, — уверенно ответил Б. — Это эхо из других измерений. Я тоже такое вижу как вспышки ощущений, переживаний, иногда как ожившие фотографии.
— Похоже на сумасшествие, — усмехнулся Дарий. — Как определить, что это реальные события из иных измерений, а не просто кукуха поехала?
Б. выдержал паузу, за которую оценил, к какому ответу готов Дарий.
— Да никак, — сказал он. — Так крыша и едет: человек видит и слышит другие измерения и теряет связь со своим. Как со штангой: ты крепкий парень, жмёшь полтинник от груди из года в год, и всё в порядке. А однажды ложишься под штангу, дёргаешь её привычным движением, а она в два раза тяжелее. Хватило сил удержать — молодец. Ставишь её на место и идёшь разбираться, отчего она потяжелела. А не хватило сил — придавило. То же с восприятием: накинул на него пару лишних «блинов» — не сдюжил — лежишь придавленный, то есть неадекватный для окружающих. Если сам изловчился вылезти или нашёлся добрый человек, который помог поднять и вернуть штангу на место — возвращаешь адекватность. Правда, бывает, получаешь такую травму, что больше не можешь заниматься, как все остальные. Ну, а не поднял — так и остаёшься под неподъёмным грузом. Признают неизлечимым. Зажатым под штангой уже не получится развиваться дальше. Можно в таком положении сколько угодно кричать про прошлые достижения, но это конец развития.
Дарий внимательно смотрел на Б., улавливая каждое слово.
— Получается, всеми своими [действиями] ты тренируешь мышцы восприятия? — задумчиво спросил он.
— Да.
— А зачем?
— Чтобы хватило сил, когда придётся поднять и унести с собой всё, что у меня есть.
На минуту повисла тишина. Б. отпил остывший чай, а Дарий старательно переваривал ответы. Не смог:
«Мутная аналогия, некогда разбираться», — решил он и вернул разговор к [насущной проблеме]…
